Развратная  - Маша Моран

– …Так вы встретитесь со мной?..

Ох, с кем она должна встретиться? Вика нахмурилась и потерла лоб.

– Да-а-а… Встречусь…

– О! Чудесно! Завтра сможете? Просто, я бы не хотела приходить в школу… Леша не должен думать, что достаток родителей как-то отличает его от других детей…

Вика уперлась лбом в колени. Какой еще Леша?

– Ему и так тяжело после частной школы… Все совсем другое… Ну так что, завтра?

Вика коснулась распухшей щеки. Боль прошла мягкой волной до виска. Соображай же!

– Завтра я не смогу… Может, в понедельник?

– Да-да-да! Было бы чудесно! Во сколько вы сможете?

Вика попыталась вспомнить свое расписание.

– Часов в шесть подойдет?

– Да! Замечательно! В паре кварталах от школы есть кафе «Бисер». Может там встретимся?

Вика потерла висок, в котором пульсировала боль. Название было смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить… Ах, да! «Бисер»! Умопомрачительно красивый фасад и неподъемные цены. Вряд ли ей хватит даже на чашечку кофе. Но любопытство и желание узнать, что там внутри, пересилили все здравые мысли и опасения.

– Да, хорошо. В шесть в «Бисере».

– Супер! Договорились! Если что, я позвоню еще.

Вика выдавила тихое:

– Хорошо.

– Тогда до понедельника. И спасибо огромное, что согласились встретиться со мной.

В голосе Лены слышалось столько энтузиазма, что Вика скривилась.

Она быстро попрощалась и отложила телефон в сторону, как будто оттуда могла появиться Лена собственной персоной. О разговоре и его причинах думать не хотелось. Голова была забита ватой, вперемешку с мыслями о Роме. И Паше… По коже пробежали мурашки, а зубы начали выбивать дрожь. Холодно и одиноко. Вика поднялась с пола. Что-то в ее жизни пошло не так. Она старалась выстроить уютный дом, создать крепкую семью. Но кажется, потерпела поражение. Осталась работа. На которой все тоже шло не очень гладко. Ее ученики занимали первые места в окружных и городских олимпиадах, и это злило коллег. А начальство нагружало всевозможной работой, оправдывая это тем, что у Вики нет детей, а значит, и свободного времени полно.

Вика не могла понять, как получилось, что она осталась в одиночестве. Десять лет она выстраивала семью с каким-то нездоровым энтузиазмом. Ей всегда казалось, что все зависит только от нее. Но видимо от нее не зависело ни черта. Вика поднялась с пола и огляделась по сторонам. Тишина. Мертвая вязкая тишина. Какое-то болото. Раньше ей всегда казалось, что здесь уютно, спокойно и надежно. А сейчас вдруг возникло странное ощущение обреченности. Как будто ее поглощала грязная жижа. Засасывала туда, где пусто, холодно и одиноко. И чем больше Вика сопротивлялась, тем быстрее ее утаскивало на дно. По коже прошел озноб. Наверное, она действительно умирала. Не физически, нет. Хотя для нее невозможность иметь детей и была смертью. Она умирала морально. Вика зашла на кухню. Ужасное пятно впиталось в обои. Нужно будет придумать, что сказать Роме. Ну вот, она уже планирует, как будет врать мужу. Ой, наплевать! Он отмахнулся от нее, оставив мучиться от боли и страха.

Аромат остывающей яичницы снова возбудил аппетит. Вика потянулась к тарелке. Сначала она хотела выбросить Пашину стряпню в мусорку. Но сейчас вдруг передумала. О ней никто так еще не заботился. Даже родители. Роме вообще не приходило в голу что-нибудь ей приготовить. Даже те злополучные бутерброды он делал для себя. Взяв из ящичка вилку, Вика села и осторожно зачерпнула желто-красную смесь. Медленно поднесла ко рту и коснулась языком яркого кусочка помидора. Она и сама не знала, чего ожидает. Что отравится и упадет замертво? Или… что ей понравится? Кажется, это было еще хуже, чем яд. Но любопытство, гадкая черта, сохранившаяся от прежней Вики, пересилило. Не давая себе опомниться и передумать, Вика обхватила вилку губами и поймала языком теплые кусочки еды. Она даже зажмурилась от удовольствия. Все еще теплая яичница таяла на языке, помидоры оказались сочными и мягкими. Веточки зелени приятно хрустели. Вика и сама не заметила, как очистила тарелку и потянулась за добавкой.

***

Какой-то нетерпеливый мудак позади начал сигналить, и я в бешенстве ударил по газам. Не знаю, что так вывело из себя. Обычно, я легко беру верх над эмоциями. Но тут… Хотелось смеяться над самим собой. А чего я ожидал? Что она бросится ко мне с объятиями и слезами? Что будет вечно благодарна и обратит наконец внимание? Да, наверное, чего-то в этом роде. Ну уж точно не того, что меня выставят из дома, как шелудивого пса.

К такому повороту событий я оказался не готов. Ладно тогда, десять лет назад, она вряд ли подозревала о моем существовании. Пока я не привлек ее внимание какой-то идиотской выходкой. Но сейчас… Я надеялся, что сейчас все будет по-другому. Нет, все так же. Все, мать вашу, еще хуже!

Я пропал, когда она впервые вошла в класс. Крошечная, в этих своих круглых очочках и белой блузке. Пиздец… Внутри все скрутилось в ебаный узел, который с каждым днем становился еще больше. Эта хрень меня не отпускает до сих пор. Виктория Сергеевна. Виктория. Вика…

Нет, для меня только Виктория Сергеевна. Это максимум, на что я могу рассчитывать. Викой она была только в моих мечтах, когда орала подо мной, срывая голос до хрипоты, пока я с остервенением вбивался в нее. А она расцарапывала мою спину в кровь. Так, что потом не заживало бы… Даже не знаю, в какой момент эти фантазии стали настолько реальны, что я почти верил. Каждый день, когда приходил к ней в кабинет, представлял, что сегодня ночью мы были вместе. Что ее уставший обессиленный вид из-за бешеного траха со мной. Но она меня не замечала. Готовилась к свадьбе с каким-то уродом, который оказался удачливее меня.

И продолжает не замечать. Столько лет после окончания я приходил в эту гребаную школу, общался с теми, с кем вовсе не хотел общаться, лишь бы знать: что происходит в ее жизни. Она же, вместо меня, выбрала себе какого-то Рому. Я его видел. Ебаный задрот, который решил отобрать то, что должно было принадлежать мне! Она шлялась ночью одна, в каком-то вшивом переулке, а потом, лежа без сознания, звала его. А что досталось мне? Очередная порция нотаций. Она до сих пор воспринимала меня как мальчишку.

Хотя, в этот раз мне, кажется, удалось вывести ее на эмоции. Хоть на какие-то! Грудь до сих пор жгло в том месте, где ее пальцы меня касались. Не знаю, как удержался, чтобы не завалить ее на пол и не отыметь прямо там. Внутри и сейчас все дрожало от напряжения. Такое ощущение, что взорвусь, если не прикоснусь к ней снова. Опустил окно, чтобы хоть чуть-чуть остыть. Шум улицы и ледяной воздух немного отрезвили. Если проведу еще несколько минут в машине, точно сойду с ума. Не помню, когда последний раз так рвался на работу. Там опять какие-то проблемы, которые теперь для меня, как подарок – может, хоть они позволят ненадолго отвлечься от мыслей о ней. Чертова Виктория Сергеевна, будь ты неладна!

Сложно выбросить ее из головы. После школы прошло десять лет, и все это время она постоянно маячила на задворках сознания. Теперь, когда увидел ее снова, понял, что напрасно пытался выгнать ее из разума. Она как болячка. Вирус, поселившийся в организме. Хуже. Еду, а перед глазами ее стройные ноги, длинные, обнаженные. Бедра, лишь едва прикрытые какой-то полупрозрачной белой штуковиной. Мысль о том, что в этом она ходит при муже, доконала. Я ощущал физическую боль. Мышцы сводило, когда понимал, что она принадлежит другому. Что его, а не меня, встречает в таком виде. Перед ним разгуливает почти голая. Обхватывает его бедра красивыми ногами. Это он может каждый день смотреть на нее, почти раздетую, любоваться тем, как ткань натягивается на груди, не скрывая темно-розовых ареол и набухших от холода сосков.